Родителей я помню все время целующимися, даже несмотря на возраст. Они очень любили друг друга и до конца сумели сохранить это трепетное отношение. Мне всегда было невдомек: ну ладно, молодые целуются, но вот почему целуются старики? Раньше этого понять не могла. И что самое главное — я никогда не видела их ссорящимися. Если родители и выясняли отношения, то никогда не делали это при детях. Образец любви у нас всегда был перед глазами.
Я четко помню, что мама почти каждый вечер читала Евангелие, и всегда объясняла его детям. Сказки мы читали сами себе, а вот Евангелие читала мама перед сном после того, как мы молились. Она никогда не читала его просто так — всегда все объясняла.
С этим связано.. яркое воспоминание о маме из детства: я лежу в кровати, болею. Видимо, у меня была температура. Мама начала читать отрывок из Евангелия про исцеление расслабленного (больного человека), которого не могли пронести в дом, где проповедовал Христос. Из-за большого количества людей пришлось разобрать крышу и спустить больного вниз прямо ко Спасителю, и Он его исцелил. Я стала внимательно разглядывать свою железную кровать. Мама поймала мой взгляд и поняла, что я сосредоточилась на слове «постель». Она говорит: «Ты что, думаешь, что у него была такая же постель?» Я говорю: «Ну да. Только как могла через крышу пройти такая кровать?» В моем детском понимании других кроватей не существовало. Все рассмеялись, и мама мне объяснила, что во времена Христа кровати были совсем другие и были похожи на матрац, коврик или подстилку, которую легко свернуть. Когда Господь сказал больному «Возьми свою постель и иди», я не могла себе представить, как же он ее понесет, ведь она такая большая и тяжелая!
Папа мой был священником. Он любил с нами петь, если у него выдавался свободный вечер. Мы всегда с ним пели вечерние молитвы, «Взбранной Воеводе» и другие. Благодаря ему мы знали не только слова молитвы, но еще и редкие напевы.
У папы был очень красивый голос, который выделялся своим тембром. Как-то я стояла на службе возле храма Адриана и Наталии, где он служил, это была всенощная на праздник Благовещения. Пришлось стоять на улице под окном, так как храм был переполнен. И мы стоим под окном, слушаем службу, а рядом со мной стоит уполномоченный по делам религии, который очень хорошо относился к папе. Он говорит мне: «Слышишь, как твой папка поет? Во голос!» Уполномоченный стоял и млел от восторга вместе со мной. Я на всю жизнь запомнила эту службу.
..Его отец погиб в ссылке, родной брат расстрелян, а сам он прошел сталинское время только благодаря Божьей милости..Он был требовательным и одновременно добрым человеком, который очень о нас переживал.
/Екатерина Ткаченко, сестра покойного протоиерея Федора Соколова.
Православный писатель и регент (журнал ФОМА)
